Экспертиза и атрибуция

Замыслы, оставшиеся на бумаге

Графика И.Д. Шадра из собрания Государственной Третьяковской галереи

  Обширная, насчитывающая 385 листов, графическая коллекция Ивана Дмитриевича Шадра поступила в Государственную Третьяковскую галерею в 1968 году от вдовы скульптора Татьяны Владимировны Шадр–Ивановой. Графика не была для мастера самостоятельным видом искусства, поэтому он крайне редко называл и датировал свои эскизы, рисунки, наброски и, более того, не любил их показывать. В этой связи одним из самых трудных при изучении столь большого по объёму и художественной ценности материала стал вопрос атрибуции произведений, многие из которых были описаны неточно. Необходимо было, опираясь на сохранившиеся документальные источники, воспоминания скульптора, а также сюжетную и композиционную составляющие, тематически систематизировать произведения. Научное описание графических работ дало возможность раскрыть и высоко оценить исключительную широту творческого потенциала скульптора. Следует отметить, что традиционный взгляд Шадра на рисунок как на подготовительный материал характерен для многих художников. Между тем он не мыслил себе реализацию любого скульптурного проекта без его графического воплощения на бумаге. Скульптор был убеждён, что истинный художник обязан «даже спать с альбомом и карандашом!». Именно поэтому графика была для него своего рода творческой лабораторией, где он неустанно, порой в многочисленных вариантах, разрабатывал композиции будущих скульптур и проекты памятников, многие из которых не были осуществлены и остались «жить» только на бумаге.
  Сохранились ранние натурные рисунки Шадра, в которых уже проявились незаурядные способности и мастерство будущего скульптора («Молодой крестьянин», сер. 1900 х; «Натурщик», нач. 1910 х). Педагог Шадра по Екатеринбургскому художественному училищу Теодор Эдуардович Залькалн вспоминал, что его ученик был «…всегда чем-нибудь увлечённый… проявлял многочисленные творческие стремления». Эта увлечённость искусством, желание добиться успехов привели в 1907 году юного Шадра, тогда ещё Ивана Иванова – сына плотника из далёкого уральского городка Шадринска, в Санкт-Петербург. За неимением средств он отправился туда пешком поступать в Императорскую Академию художеств вместе с Петром Дербышевым – соучеником по художественно-промышленному училищу. В рисунке Шадра «Пешком за славой» (1907) изображены два молодых человека с вещевыми мешками за плечами, преодолевающие скалистую местность. Высокая стройная фигура с гордо поднятой головой принадлежит Шадру, а понуро шагающая рядом – его приятелю. Вместе они повторили маршрут своего кумира А.М. Горького, побывав на Дону, Каме, Волге, на Кавказе, в Крыму и Москве, где их пути и судьбы разошлись. Шадр пришёл в Санкт-Петербург один, и впереди его ждали интереснейшие приключения и встречи, кардинально изменившие всю его дальнейшую жизнь. Жанровых композиций у Шадра немного, поэтому столь ценны для нас такие рисунки, как «Пешком за славой», созданные в переломное для творческой судьбы скульптора время.
  Слава, о которой Шадр мечтал в юности, действительно пришла к нему через 20 лет. Созданные им скульптуры: «Рабочий», «Крестьянин», «Красноармеец», «Сеятель» (все – 1922), а также установленные в Москве памятники: «Сезонник» (1929) на Лермонтовской площади, «Булыжник – оружие пролетариата» (1929) на Красной Пресне, А.М. Горькому на площади у Белорусского вокзала – навсегда вписали имя Шадра в историю русского искусства. Весьма требовательный и пристрастный к своему творчеству художник, Иван Дмитриевич также считал именно эти работы своей несомненной удачей. Доступные для восприятия, созвучные окружающей жизни, они завоевали признание публики, став своеобразной эмблемой советской эпохи.
  Молодой Шадр органично усвоил черты искусства различных эпох и стилей, жадно впитывая идеи целостности и принципы взаимосвязанности всех частей художественного образа. Во время творческой стажировки в Париже и Риме он получил уникальную возможность изучать не только шедевры мирового искусства, но и произведения современных художников на выставках, в галереях, и, что немаловажно, пользоваться советами О. Родена и Э.А. Бурделя, требовавших от своих учеников самых смелых образных и пластических решений. Одним из ранних проектов скульптора стал «Памятник мировому страданию», который он вынашивал с юности и тщетно пытался реализовать в последующие годы. Идея памятника зародилась у Шадра в Риме в 1911 году под впечатлением войны между Италией и Турцией за колонии, повлёкшей за собой многочисленные жертвы. Спустя пять лет он продолжил работу над проектом, узнав о трагическом событии Первой мировой войны – гибели русско-французского госпитального судна «Портюгаль», потопленного в Чёрном море немецкой подводной лодкой, в результате чего погибло 115 человек. Мосгордума объявила конкурс на проект памятника жертвам трагедии, который планировали установить на московском Братском кладбище. Шадровский «Памятник мировому страданию» занял первое место на конкурсе, но октябрьские события 1917 года помешали реализации этого интереснейшего замысла. После революции, в рамках плана монументальной пропаганды, было принято решение осуществить проект, который с авторскими доработками претворился в «Памятник человечеству», но, в итоге, вновь из-за нехватки средств, остался неосуществлённым.
  В журнале «Творчество» за 1918 год скульптор дал подробное описание памятника: «Я представил себе человечество как единое существо… я взял его в двух противоположностях: в смерти и в жизни, в страданиях и в радости… памятник представляет громадный каменный двор, окружённый гигантскими плитами. Двор замыкается с одной стороны колоссальной пирамидой, знаменующей собой человеческую Голгофу с бесчисленными ступенями страданий. С другой, входной стороны, каменными Воротами Вечности… Окружённое тополями, мертвенно лежит в бассейне Озеро слёз». В фонде рисунка Галереи хранится небольшой карандашный беглый набросок с многочисленными авторскими записями, получивший после атрибуции название «Памятник мировому страданию» (1911–1916). Удалось установить, что он не только имеет отношение к грандиозному шадровскому скульптурно-архитектурному комплексу, но, скорее всего, является единственным сохранившимся эскизом к нему и одним из первых его набросков...

Е.В. Ефремова
искусствовед
хранитель отдела графики ХХ в. Государственной Третьяковской галереи

Полностью статью можно прочитать в журнале «Золотая палитра» № 1 (22) 2023