Музеи России

«История любви»: рельефы из собрания князя Н.Б. Юсупова

      Всё побеждает любовь –
      Покоримся и мы любви.
      Вергилий
      Любви все возрасты покорны…
      А.С. Пушкин
      Любовью этот мир согрет,
      Любовью он живёт и дышит!
      Г. Аполлинер

  История человечества – история всеобъемлющей, вселенской любви. С незапамятных времён сохранились немеркнущие памятники, воспевающие это благородное и прекрасное чувство. Мифы Древней Греции и Древнего Рима внесли бесценный вклад в сокровищницу мировой культуры, став неиссякаемым источником вдохновения, творческим импульсом для мастеров античного мира и последующих эпох. Прекрасным подтверждением этому служат серии картин «История любви» видного итальянского художника Франческо Альбани (1578–1660), так называемого «Анакреона живописцев».
  «Альбано кисти нежные» (А.С. Пушкин) воплотили в красках мифологические сюжеты, адаптированные в поэмах «Энеида» Вергилия, «Метаморфозы» Овидия и других. Эффектные декоративные произведения – «Венера в кузнице Вулкана», «Венера и Адонис», «Туалет Венеры», «Триумф Дианы», – пронизанные тонким флёром, пользовались исключительной популярностью у современников мастера и в более позднее время. Известны авторские варианты цикла, живописные копии, гравюры и терракоты. Помимо этого в прославленной коллекции русского мецената, авторитетного знатока искусств князя Н.Б. Юсупова (1750–1831) находилась и мраморная версия «Истории любви» – рельефы анонимного скульптора. Отметим, что три из них воспроизводят работы Альбани (в зеркальном отражении по гравюрам), а оригиналом для четвёртого (вместо полотна «Туалет Венеры») была взята знаменитая картина «Охота Дианы» Доменикино (1581–1641). Ваятель, ориентируясь на прототипы и сохранив в целом их композиционное решение, внёс некоторые коррективы: изменил местонахождение и позы одних персонажей, сократил количество других, уменьшил пейзажный фон, акцентируя внимание зрителя на основных сюжетных линиях.
  Мотив картины «Венера в кузнице Вулкана» заимствован из «Энеиды» Вергилия. Венера, богиня любви и вечной красоты, обратилась к своему супругу Вулкану, богу огня и кузнечного ремесла, с просьбой выковать оружие для легендарного героя Троянской войны Энея, её внебрачного сына. Напряжённую атмосферу в кузнице поэт описывает так:
  Гулко в пещерах звучат удары молотов тяжких,
  Докрасна раскалено, скрежещет железо халибов,
  Пламя гудит в очагах, несётся грохот наружу.
  Здесь – Вулкана чертог, и Вулканией остров зовётся.
  Тут железо куют в огромном гроте циклопы...
  Медь ручьями течёт и золото плавится в горнах…
  ...Нагнетают, мехи раздувая,
  Воздух одни, шипящую медь окунают другие
  В воду. Пещера гудит от ударов молотов гулких.
  Альбани почти дословно следует за поэтическим повествованием, но при этом заменяет помощников Вулкана, великанов-циклопов, маленькими амурами – путти, подчёркивая фривольный, игривый характер панно. На одноимённом рельефе справа изображена Венера, возлежащая на ложе и ласкающая амурчика. Рядом сидит Вулкан, опираясь на молот. Напротив божественной четы, в кузнице у наковальни, управляется ватага амуров, увлечённо кующих доспехи Энею, а для своих проказ – стрелы любви. Мастер, умело расположив группы, противопоставил олимпийски спокойным богам суетливых меньших их собратьев – умилительных божеств.
  Другой рельеф запечатлел Венеру и её возлюбленного Адониса. «Любви царица» просила юного красавца не покидать её и не уходить на опасную охоту. Об этом поведал Шекспир:
  Знай, что тебе погибель суждена,
  Когда ты завтра встретишь кабана.
  Но её «моленья остаются безответны… спесивец бессердечный» не послушал богиню:
  Младой Адонис на охоту мчался:
  Любовь презрел охотник удалой.
  Скульптор на фоне красивого пейзажа представил Венеру, спящую в изящной, полной неги позе. Сон богини оберегают три амура, а четвёртый пытается удержать убегающего Адониса, но тщетно: его неудержимо влечёт за собой охотничья собака. Ваятель искусно изобразил причудливые, волнообразные складки на драпировках Венеры и Адониса; пышные кроны деревьев.
  Вторая пара пластических композиций посвящена Диане – богине охоты и луны, покровительнице зверей. Она, как гласит предание, решила наказать озорных амуров, без промаха разящих всех, попадавших под их стрелы. «Триумф Дианы» – так называется рельеф, где разыгрывается сцена обезоруживания безмятежно спящих амуров. Под предводительством Дианы в этом акте экспроприации с азартом участвуют её юные спутницы – нимфы. Одна из них (слева) ломает лук, отобранный у малыша, вторая изымает предмет возмездия у его дремлющего соседа. Третья нимфа похитила колчан со стрелами и лук у сына Венеры – бога любви Амура, а напарница отрезает ему крыло. На втором плане виден костёр, в котором нимфы сжигают трофеи. Ликующая Диана, одержавшая победу над Венерой, парит в облаках. Рельеф отмечен удачной компоновкой; живой, реалистичной трактовкой детских пухленьких фигурок.
  Сюжет «Охоты Дианы» навеян эпизодом из «Энеиды». Мужественные сподвижники Энея состязаются в меткости стрельбы из лука:
  Первой слетела стрела с тетивы Гиртакида запевшей
  И в быстром полёте она, оперённая, воздух пронзает
  И глубоко впивается в ствол воздвигнутой мачты.
  Вздрогнул ствол, встрепенулась на нём в испуге голубка,
  Громким плесканием рук толпа огласила долину.
  Однако скульптор (вслед за Доменикино) изобразил не храбрых воинов, а богиню и привлекательных нимф. После успешной охоты – добычей стала крупная дичь – они увлеклись занимательной игрой. Три нимфы попали в цель, четвёртая натягивает тетиву лука, «болельщицы» с неподдельным интересом наблюдают за происходящим. Эмоциональную выразительность захватывающего действа усиливают фигуры охотничьих собак. Над всеми царит Диана и, словно прима на подиуме, торжествующим жестом приветствует кордебалет. Многофигурный рельеф пленяет мажорной тональностью, эффектностью грациозных поз и ритмом движений обаятельных моделей.
  «Ваятель безымянный» претворил в мраморе красоту замыслов художников, и они обрели иное звучание. Талантливо интерпретируя живописные шедевры и графические реминисценции, он создал удивительно своеобразные произведения: его резец придал узнаваемым персонажам объёмность, телесность; светотени усилили, «оживили» пластику форм.
  Мастера разных национальных школ и эпох в различных жанрах искусства создали любовные сюиты, органично дополняющие друг друга. Весьма привлекательно было бы объединить полотна галереи Боргезе и Лувра, графику и терракоты парижских собраний, мраморные рельефы из коллекции музея-усадьбы «Архангельское», и воочию лицезреть метаморфозы антологии любви.

В.А. Евдокимова
независимый исследователь

Полностью статью можно прочитать в журнале «Золотая палитра» №1(18) 2019