Русское зарубежье

Дом, который построил Лалл

  Оскар Даниэль де Лалл (1903–1971) ‒ канадский художник эстонского происхождения, родившийся в Санкт-Петербурге. С 1958 года – действительный член Канадской Королевской Академии художеств. Его работы хранятся в Национальной галерее Канады и Монреальском музее изящных искусств. Пейзажи и портреты Оскара де Лалла украшают частные собрания в Англии, США, Японии, Южной Америке и Африке.

  Поздняя осень в Сент-Аделе – маленьком городке, расположенном в семидесяти километрах к северо-западу от Монреаля, ничуть не грустна. По календарю – почти предзимье, по ощущениям ‒ тёплое сухое лето. Административно Сент-Адель принадлежит к Лаврентидам (Laurentides) – живописному региону канадской провинции Квебек, где по берегам многочисленных рек и озёр в первой половине XIX века начали селиться французские земледельцы... Дорога то круто поднимается вверх, то резко падает вниз: не случайно первый горнолыжный курорт в городе был построен ещё в 1914 году. Впоследствии трасс стало больше, выросли гостиницы, коттеджи, жилые домики, городок стал развиваться как центр туризма.
  Осенью горы здесь особенно красивы: в красно-жёлтую гамму солнце добавляет золотисто-медные оттенки, и от этого завораживающего буйства красок нельзя оторвать глаз... У меня в руках самодельная карта, переданная мне племянницей художника Этель Карт из Лос-Анджелеса, дочерью старшего брата де Лалла. На ней обозначены указатели: «Гараж с жёлтой дверью», «Дом Уокера», «Дом де Лалла». Однако по карте пятидесятилетней давности найти дом, где жил художник, мне не удалось. Ни работники муниципалитета, ни старожилы не знали, где он точно расположен. Не смогли помочь мне ни в галереях города, ни в архиве, ни в бюро по продаже недвижимости. «А знаете, ‒ сказала позже другая племянница Лалла со стороны жены Линн Палмер. ‒ Не ищите его. Он сохранился, но очень изменился с появлением новых хозяев после смерти жены Лалла. Это уже совсем другой дом»...
  В пятидесятые годы прошлого столетия на берег реки пришёл бывалый крепкий человек. Он оставил шумный Монреаль, где имел друзей, заказчиков, связи. Однако решил, что хочет жить именно здесь. Возможно, вдали от людей, в единении с природой он мечтал обрести покой. Трудно сказать, какое было время года, когда он впервые увидел это место. Может быть, вот такая рыжая осень. А может, красавица Муллет пленила его с первого взгляда?
  Протяжённость этой реки чуть более 25 километров ‒ бурный поток разбивается о чёрные валуны, вспенивается, бурлит, напоминая кипящую воду, и несётся дальше. Река узка и при желании её можно перейти, перепрыгивая с камня на камень, но при этом она кажется переменчивой и неукротимой. Де Лалл будет изображать её в разные времена года, в разном её «настроении». Думаю, не ошибусь, если назову эту речку музой художника. Она была ему близка во всех отношениях ‒ ведь дом Оскара, в котором он прожил почти двадцать лет, стоял у самого берега Муллет.
  Он построил его в одиночку. Брёвна не покупал ‒ сам рубил лес. Откуда к Оскару пришла уверенность в том, что он может это сделать, объяснить нельзя: он никогда ничего не строил и был с детства городским жителем. Однако дом получился добротным, крепко сколоченным, удобным ‒ гостиная, столовая, две спальни и студия для работы. Из окна гостиной открывалась чудесная панорама Лаврентийских гор. Оскар соорудил природный бассейн у дома и патио вокруг него. Этель, рассказывая про своего дядю, сказала: «Этому есть только одно объяснение ‒ эстонский характер». Видимо, она имела в виду упорство, трудолюбие, некое упрямство, нежелание просить чьей-либо помощи, если в этом нет необходимости...
  У крестьян Юри и Анно (до замужества ‒ Лобьяк) Лаллов было четыре сына. Один из них ‒ Александр Карл (род. 1879) станет отцом Оскара и будет жить со своей женой Юлией (урожд. Килк) в Тарту. Как многие другие эстонцы, в начале прошлого столетия семья перебралась в Санкт-Петербург. Город на Неве привлекал близким расположением к эстонским селениям и большими возможностями. «По приезде в Петербург мужчины устраивались, главным образом, на заводы и фабрики, железную дорогу и склады... На рубеже веков (речь идет о XIX и XX. ‒ М.Л.) в Петербурге отмечается пролетаризация эстонского населения наряду с расширением состава интеллигенции и служащих».
  Александр Лалл устроился на «Завод динамо-машин фирмы Сименс-Шуккерт» (ныне ‒ завод «Электросила»), датой основания которого считается 1898 год, когда император Николай II утвердил Устав Акционерного Общества русских электротехнических заводов «Сименс-Гальске» в Санкт-Петербурге. По документам, он работал здесь слесарем (Этель же помнит из рассказов отца, что работа деда была связана с электричеством). Семья по тем временам жила обеспеченно. Александр очень много работал, уезжал в командировки, но когда приезжал, клал на стол золотые рубли ‒ это были большие деньги. Отец Этель вспоминал, что они часто ходили в цирк и в оперный театр, им удалось послушать даже Шаляпина. У Александра и Юлии было трое сыновей: Александр (род. 1901), Оскар (род. 1903) и Адольф (род. 1905). Лаллы жили по адресу: Московское шоссе, дом 3, квартира 16. Дом этот не сохранился.
  В середине XIX века в Санкт-Петербурге проживало около пяти тысяч эстонцев. Собственного храма у них не было и богослужения проходили в съёмных помещениях, поэтому они всерьёз начали задумываться о строительстве своей церкви. Провели огромную организационную работу, собрали большие пожертвования. В результате, в Коломне воздвигли кирпичное здание эстонской лютеранской церкви св. Иоанна на Офицерской улице (ныне ‒ ул. Декабристов), 54 А, здание сохранилось, которое было освящено в 1860 году. До сих пор идут споры об архитекторе, создавшем этот проект: большинство считает его автором зодчего Г.А. Боссе, упоминается также имя К. Циглера фон Шафгаузена.
  В 1909 году этот приход становится одним из самых больших среди всех лютеранских общин в Петербурге ‒ он насчитывал около 22 тысяч прихожан, среди которых была и семья Лаллов. При церкви была открыта библиотека, организованы духовой и струнный оркестры, хор. В 1893 году рядом с церковью построили новое четырёхэтажное здание для существующей с 1844 года церковной школы, которое тоже сохранилось до сегодняшних дней. Здесь и учился Оскар Лалл или, как его тогда называли, ‒ Оська.
  Благодаря воспоминаниям современников и исследованиям доцента Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена Вероники Махтиной, мы можем представить, как выглядела школа в начале ХХ века: на первом этаже был большой зал для собраний, на втором ‒ классы и гардероб, канцелярия пастора; на третьем ‒ приют и квартира старшего учителя, на четвёртом ‒ класс, приют для девочек и квартира пастора. Во времена, когда учился Оскар, школа была пятилетней, изучали в ней Закон Божий, эстонский, русский, немецкий языки (французский за отдельную плату), арифметику, геометрию, алгебру, историю, географию, природоведение, рисование, чистописание, пение, гимнастику и рукоделие.
  Эту школу окончил Оскар, его братья и большинство родившихся и выросших в Петербурге эстонцев из семей, которые могли платить за учёбу. Интересно, что в списке школьных предметов было рисование, которое в то время преподавал студент Петербургской Академии художеств Аугуст Янсен, ставший впоследствии известным эстонским художником, педагогом, профессором, общественным деятелем. Особенно отмечают его педагогический дар и стремление к нестандартному обучению. Кстати, он входил в правление Эстонского республиканского союза и был одним из организаторов крупной демонстрации эстонцев в марте 1917 года. «По сути дела, ‒ пишет В. Махтина, ‒ это было первым масштабным открытым выражением самосознания и стремления эстонцев к независимости». Демонстранты несли много флагов, среди которых выделялся школьный ‒ «Учите нас на родном языке»... Мы не знаем, как относилась к этим политическим выступлениям семья Лаллов и в частности совсем ещё юный Оскар. Этель рассказала, что маму Оскара ‒ её бабушку, в один из тревожных дней ударили саблей по голове. Дед и его старший сын долго искали её по всему городу и нашли в тюремной больнице, после этого случая Юлия ослепла на несколько лет...
  Эстонскую республику провозгласили в 1918 году, но только в 1920 году прекратились военные действия: между Россией и Эстонией был подписан мирный договор. Многие эстонцы начали возвращаться к себе на родину. Среди них была и семья Лаллов. На фотографии этого «эстонского» периода глава семьи Александр Карл Лалл ‒ в форме пожарного. Видимо, в Эстонии он нашёл работу в пожарной команде.
  После окончания школы Лалл поступил в морское учебное заведение, в какое именно, установить не удалось. Этель сохранила фото юноши в морской форме, на обратной стороне которого надпись на русском языке: «На память от Оськи. Петроград, 13 апреля 1920 г.». Скорее всего, в Петрограде он учился в морском училище. В некоторых канадских источниках говорится, что он окончил Naval College, в других ‒ Naval Academy в Эстонии. Однако, по рассказам Этель, он был матросом на корабле. В Эстонии Лалла призвали в армию (нет упоминаний, был ли это военный флот), после чего он зафрахтовался на торговое судно и два года провёл в плавании к латиноамериканским странам. «Я скучал по снегу и холодной погоде», ‒ рассказывал он корреспонденту газеты в 1963 году. Когда корабль стоял в крупных городах, юный Оскар всегда находил время посетить художественные галереи. Из рассказа Этель: «Однажды, ещё будучи матросом, Оскар попал в госпиталь. Делать было нечего, и он начал рисовать окружающих. Получалось очень похоже. Кто-то сказал: “А у тебя есть способности ‒ надо учиться”»...

Мария Лакман
журналист
Канада

Полностью статью можно прочитать в журнале «Золотая палитра» №1(16) 2017