Русское зарубежье

Индейцы Николаса де Грандмезона: прекрасная запись уходящего мира

  Моё знакомство с творчеством Николаса де Грандмезона началось с когнитивного диссонанса – ощущения, когда «глазам своим не веришь». Как раз накануне я прочитал воспоминания канадской художницы Эмили Карр, где она рассказывала о своих бесплодных попытках нарисовать индейские лица. Ещё девушкой, в начале XX века, она посетила индейскую деревню Уклулет на самом западе Канады в поисках яркой натуры для рисования: индейских тотемов (деревянных столбов с изображением обожествляемых животных), экзотических лиц и странных для европейца домов без окон. Труднее всего оказалось изобразить индейцев, потому что они никак не хотели, чтобы их рисовала юная художница. Эмили Карр в этой книге рассказывает, как однажды начала рисовать старуху, муж которой вдруг так дико напугал художницу, что у неё пропало всякое желание её изображать. Позже старуха объяснила обиженной и испуганной Эмили, что индейцы верят в переселение души человека в его портрет (совсем как в одноимённой повести Н.В. Гоголя), и что владелец портрета индейца владеет и его душой. С тех пор Эмили никогда больше не пыталась создавать их портреты, а сосредоточилась на тотемах, изображения которых стали её «визитной карточкой».
  Велико же было моё удивление, когда однажды в публичной библиотеке канадского города Виктория (где родилась, жила, творила и была похоронена Эмили Карр) я увидел большой альбом-книгу с прекрасными цветными изображениями индейцев крупным планом, выполненными в технике пастели. Именно в тот момент я и испытал когнитивный диссонанс: а как же индейское суеверие, индейцы ведь боятся быть изображёнными...
  Книга была толстой, с множеством портретов самых разных индейцев: красивых молодых женщин с детьми и смешных сморщенных старух с трубками, но особенно было много потрясающих лиц индейских мужчин – экзотических, гордых и мужественных. Они были в национальных одеждах, иногда с перьями на голове. Портреты поражали своим разнообразием, им была посвящена вся эта книга.
  Так я познакомился с творчеством Николаса де Грандмезона. Удивительнее всего было то, что он оказался русским (с французскими корнями). Вот уж никогда бы я не заподозрил соотечественника в подобного рода творческом интересе!
  Это была книга «История в их крови», написанная Хью Демпси; я прочитал ее с большим интересом. Жизнь Николаса де Грандмезона была весьма любопытной, на частном примере она как бы демонстрировала некоторые стереотипы, бытующие о русских на Западе. Один из стереотипов – русские очень талантливы, и подтверждение тому я видел в рисунках де Грандмезона. В Америке и Канаде о русских также часто отзываются как о «чокнутых» («crazy Russian»), и это тоже в некоторой степени описывает эксцентрическую личность Николаса де Грандмезона, который, например, будучи потомственным дворянином, мог выйти на улицу неряшливо одетым, поскольку совершенно не обращал внимания на свою внешность. Хью Демпси приводит множество ярких фактов об этом необыкновенном человеке, но он не анализирует творчество Николаса де Грандмезона.
  Свои первые впечатления об этом художнике я записал в своём личном блоге, не надеясь, что это кого-нибудь заинтересует: всё-таки тема довольно специфична. Однако некоторые мои читатели оставили свои комментарии. Среди них была и Соня Эдвардс-де Грандмезон, одна из дочерей художника, проживающая ныне в Сиэтле. Соня уже много лет профессионально занимается посредничеством при продажах картин своего отца.
  У нас завязалась переписка, и выяснилось, что статья Соне понравилась. Она пригласила меня в гости, о чём я написал ещё одну статью в блог. Видя моё восхищение творчеством Николаса де Грандмезона, Соня познакомила меня с некоторыми материалами своего личного архива.
  Когда я спросил Соню, чего не хватает публикациям о её отце, она, не задумываясь, ответила, что при всей популярности искусства Николаса де Грандмезона в США и Канаде, практически никто не занимался анализом его творчества.
  Мне сразу захотелось попробовать себя в этом качестве, и тогда Соня предложила ознакомиться с неопубликованной, но весьма содержательной статьёй канадского философа эстетики искусства Белы Сабадоса «За рулём с де Грандмезоном» («Driving Mr. de Grandmaison») из архива семьи де Грандмезонов. В предлагаемой ниже статье я опираюсь на некоторые размышления Сабадоса, а также на сведения, которыми со мной поделилась Соня, за что я ей очень благодарен...

    Николас де Грандмезон и индейцы

  Николас де Грандмезон оставил после себя довольно большое художественное наследие, и в этой статье я разберу только его «индейскую» часть, которая является для него наиболее характерной. Именно она сделала де Грандмезона «де Грандмезоном»...
  Когда смотришь на индейские портреты де Грандмезона, задаёшь себе вопрос, что сложного в его портретах индейцев? Это не абстракция, здесь и так всё ясно. Высокое качество исполнения плюс индейская экзотика, вот и всё.
  Кое-что добавить всё-таки можно...
  В отличие от Эмили Карр, Николас де Грандмезон был «своим» для индейцев. Он был мужчиной, к которым традиционно у индейцев больше уважения, чем к женщинам. Хью Демпси не раз отмечал, что де Грандмезон был очень дружелюбным и простым в общении человеком. Известно высказывание жены художника Софьи, которая говорила, что для «Ника» все люди были равны, независимо от их культуры, религии или цвета кожи. Художник навещал своих индейских друзей в те годы, когда из «белых» в индейских резервациях появлялись только миссионеры и чиновники. Он вёл себя с индейцами на равных, и чувствовал себя совершенно спокойно в любой, даже самой необычной для европейца ситуации индейской жизни. Индейцы не могли всего этого не замечать и не ценить. Наконец, де Грандмезон был родственным индейцам по духу: лишившийся своих корней наследник великой, но исчезающей цивилизации.
  Как отмечал Сабадос, лично знавший де Грандмезона, художник видел, как вымирают индейцы, и хотел сохранить память о них. Он создавал образ индейца, который как будто возникал из глубины тысячелетий. Де Грандмезон хотел, чтобы прежде чем они исчезнут, индейцы остались в памяти людей такими, как они изображены на его портретах: древними, сильными, смелыми, исполненными чести, достоинства и природной мудрости.

    О причинах популярности «индейских» портретов де Грандмезона

  Портреты индейцев работы де Грандмезона действительно весьма реалистичны и очень красивы, а герои картин – как будто сошли со страниц приключенческих романов Карла Мая. Однако здесь важно отметить, что интерес к индейской экзотике очень невысок в современном канадском и американском обществе. Здесь индейцев знают не по книгам реалиста Карла Мая или фантазёра Фенимора Купера, а по спившимся и опустившимся бездомным людям индейской национальности, которые любят сидеть у ликёро-водочных магазинов, выпрашивая милостыню у прохожих. Таких здесь много, для их описания даже существует специальный термин: «liquor store Indian» («индеец у винно-водочного магазина»).
  В этой связи можно обозначить важное противоречие, которое очень способствует пониманию искусства де Грандмезона: если в североамериканском обществе расхожий образ индейца так неинтересен и неприятен, то почему работы де Грандмезона здесь стоят так дорого? Тридцать тысяч долларов за один портрет – это средняя цена, по которой его работы ещё и не найти на рынке картин. И кто их покупает, индейцы? Совершенно наоборот: это канадский Банк Монреаля, Летбриджский университет Альберты, крупные руководители нефтедобывающих компаний, а также «молодые, быстро разбогатевшие, умные, белые ребята» (так характеризует Соня Эдвардс-де Грандмезон многих своих клиентов). В любом случае, это канадская и, в широком смысле, североамериканская элита, которая очень разборчива в своих художественных пристрастиях и денежных вложениях.
  Вот вам и расхожий образ индейца у ликёро-водочного магазина! О чём-то абсолютно другом рассказывают портреты работы де Грандмезона, и это «что-то» очень важно и ценно для элиты современного западного общества. Но что же это такое?
  Сабадос писал, что владение индейским портретом работы де Грандмезона отождествляет владельца с глубокой историей Северной Америки, с древней землёй, на которой тысячелетиями жили индейцы. Владелец портрета как бы сообщает окружающему миру, что он имеет корни в этой земле, что он – местный житель, а не посторонний выскочка, который пришёл на эту землю, чтобы накачать нефти и скрыться с деньгами в направлении островов Карибского моря...
  К другому типу покупателей картин де Грандмезона можно отнести «молодых, быстро разбогатевших, умных, белых ребят», то есть завтрашней элиты Северной Америки. Соня отмечает, что многие из них не хотят расставаться со своими «де Грандмезонами» ни при каких условиях. Мне понятна их мотивация. Это люди, которым не хватает именно того, что воплощают собой индейцы на портретах де Грандмезона. Им не хватает исторического наследия, потому что они вышли из низов, часто это потомки эмигрантов во втором или третьем поколении. Они слабы, потому что боятся силы и жестокости авторитарного управления, с которым знакомы очень хорошо: по своей патриархальной семье, по своему безусловному приятию «зубастого» капитализма или по своей былой деспотической родине. Они из тех, кто верят, что «один в поле не воин», потому что на их памяти система всегда ломала смельчака-одиночку. Они не считают себя необычными, потому что не интересуются или даже презирают своё генетическое и культурное наследие. Они не исполнены чести и достоинства, потому что с честью и достоинством не сделаешь миллионы быстро. В них нет природной мудрости, потому что они – дети городов и стараются в своей повседневной жизни держаться от природы подальше. Картины де Грандмезона дают им то, чего у них нет, поэтому эмоциональный контакт молодой современной североамериканской элиты с этими картинами так силён. Это своего рода имитация возвращения блудного сына к своему отцу. Картины де Грандмезона овеществляют глубоко запрятанное желание современной западной элиты вернуться к человеческому благородству и другим добродетелям, которые не очень совместимы с современной цивилизацией.

Игорь Краснов
журналист, Канада
www.pomyslivden.blogspot.ca

Полностью статью можно прочитать в журнале «Золотая палитра» №2(15) 2016