Русское искусство

Недопетая песня

О последнем путешествии К.С. Петрова-Водкина по Волге и Каме

  Кузьма Сергеевич Петров-Водкин много путешествовал, это его вдохновляло на творческие открытия. Свою страсть к путешествиям он сохранил до конца жизни. Уже сражённый недугом (в 1928 году врачи обнаружили у художника вяло текущий туберкулёз), Кузьма Сергеевич запланировал поездку на пароходе по Волге и Каме и уговорил своего ученика Анатолия Николаевича Прошкина сопровождать его и в этом путешествии. Прошкин был знаком с семьёй Петрова-Водкина, часто бывал у них дома, поддерживал отношения с женой и дочерью художника и после смерти Кузьмы Сергеевича. В своих неопубликованных машинописных мемуарах «Воспоминания о встречах», переданных в Художественно-мемориальный музей К.С. Петрова-Водкина дочерью Кузьмы Сергеевича – Еленой Кузьминичной Дунаевой в 2003 году, Анатолий Николаевич Прошкин оставил тёплые воспоминания о своём учителе, где особо уделил внимание совместным поездкам в Новгород и Пермь: «Мои встречи с ним проходили в период с 1926 по 1939 годы. Они начались во время учёбы в мастерской Петрова-Водкина в Высшем художественном училище при Академии художеств, когда мне было 19 лет. Чувство глубочайшего уважения, преклонения перед его высоким творческим авторитетом руководило мной на всём протяжении наших встреч до самого конца его жизни».
  По воспоминаниям А.Н. Прошкина можно точно обозначить крайние даты последнего в жизни Петрова-Водкина путешествия.
  31 мая 1938 года, в дождливый вечер, Петров-Водкин и Прошкин отправились на пароходе из Ленинграда по Ладожскому озеру, реке Свири, Онежскому озеру, реке Шексне, далее по Волге и Каме до Перми.
  Дочь художника рассказывала, что Кузьма Сергеевич был иногда суеверен: «Когда он уезжал, и шёл дождь – это ему доставляло большую радость. “Значит, – говорил отец – поездка моя увенчается успехом: дождь в начале пути обещает мне хорошее”».
  Пассажирский пароход поздно вечером с путешественниками на борту отчалил от ленинградского причала. «Пароход, – вспоминает Анатолий Николаевич Прошкин, – был по тем временам довольно большой, делал рейсы до Петрозаводска. Была пора белых ночей. Пароход пересекал Ладожское озеро, которое светилось каким-то мягким серебристым светом. Было тепло и тихо. Тишину нарушал лёгкий шум двигателя идущего судна и крики чаек, летевших за ним. Пароход плыл сначала по Свирице, к устью реки Свири, а далее вверх по самой Свири. На вторые сутки утром пароход пришёл к Онежскому озеру в Вознесенье, где мы сделали пересадку на небольшой пароходик, идущий по шлюзам до Чайки на Шексне. Обстановка на этом судне была уже совершенно иной, какой-то патриархальной. Вместо ресторана был скромный буфет, где было тихо и безлюдно. Да и народ был местный степенный – удивительно колоритный, плывший по своим делам в недалёкие края. Всё это привлекло внимание Кузьмы Сергеевича; его очень интересовали каналы, соединявшие Свирь с Волгой. Пароход по шлюзам поднимался вверх… С палубы судна было интересно смотреть на швартовку в шлюзах, на открывающийся справа по борту пейзаж; слева была только скала да дорожка, ведущая вдоль шлюзов. В широко открывающемся справа пейзаже была видна текущая речка». Всё это, как и сама швартовка, очень занимало художника, и он с увлечением объяснял своему попутчику, как и что происходит в шлюзах. Возможно, всё это в какой-то мере напоминало ему жизнь в детстве на Волге, оживляло пережитые картины труда волжских речников. «Он выходил на палубу, усаживался поудобнее и с большим вниманием наблюдал за группой местных крестьян, расположившихся в кружок на своих сундучках и узелках, – вспоминал Прошкин. – Они деловито обсуждали что-то, связанное с их поездкой» .
  Днём пароходик прибыл в Белозёрск. Отделённый от Белого озера каналом, городок стоял на пригорке. Кузьма Сергеевич сошёл на берег и побродил по городу. В распоряжении был всего час, но для беглого осмотра этого времени было достаточно. Над городом возвышалось несколько старинных храмов. Архитектурной доминантой служила колокольня одного из соборов, построенного в стиле русского барокко, вероятно, кем-то из учеников Растрелли. Неповторимый облик этого тихого провинциального городка заметно волновал художника. Кузьма Сергеевич очень сожалел, что ему не удалось посетить Белозёрский монастырь.
  Вечером пароходик пришел в Чайку к истоку Шексны. Путешествие на этом пароходике закончилось, и друзья пересели на большой, уже третий во время путешествия, большой пассажирский теплоход «Анри Барбюс», идущий по реке Шексне до Рыбинска, а дальше по Волге, Каме до Перми. В основном друзья сидели на палубе, погода была благоприятной, а движение судна по спокойной воде, с его ритмичным плеском, сменой пейзажей – доставляло удовольствие путешественникам. Местные пассажиры называли теплоход по-своему – «Андрей Барбос», видимо, так им было легче запомнить название судна, и это вызывало невольную улыбку на лицах друзей...

С.В. Белозёрова
старший научный сотрудник
Художественно- мемориальный музей К.С. Петрова-Водкина, Хвалынск

Полностью статью можно прочитать в журнале «Золотая палитра» №2(13) 2015