Русское зарубежье

Восточные лубки из коллекции Юрия Николаевича Завадовского

  27 апреля 2015 года в Доме русского зарубежья, что находится в Москве, на Таганке, состоялась презентация книги известного учёного-востоковеда Ю.Н.Завадовского (1909–1979) «В поисках утраченного Востока». Эта книга немного особенная, так как представляет собой не научный труд, а подробный очерк его жизни и творчества, составленный его последней ученицей Евгенией Борисовной Смагиной в соавторстве с его дочерью Светланой Юрьевной Завадовской, которая подарила архив отца Дому русского зарубежья имени Александра Солженицына. В книгу вошёл автобиографический роман Юрия Николаевича под заглавием «Париж, 1923–1933 гг.», в котором даётся яркое ироничное описание жизни русской эмиграции в Париже, а в приложениях даны неопубликованные ранее статьи его учеников. Многие детали биографии учёного уже известны: эмиграция во Францию, выбор профессии по совету его учителя рисования и друга семьи художника Ивана Яковлевича Билибина, который и передал ему любовь к Востоку и его искусству, учёба в Школе восточных языков в Париже и последующее поступление на французскую дипломатическую службу, путешествие по Ираку, Ирану, Северной Африке и Турции, военные годы и участие во Французском Сопротивлении, и затем возвращение на Родину.
  Однако из книги мы узнаём, что у Юрия Николаевича была интереснейшая коллекция арабских народных лубков, собранная им во время многочисленных этнолингвистических экспедиций в страны Востока. В данном случае интерес к лубкам сложился под влиянием не только Билибина, но и вследствие посещения лекций его учителя и друга, знаменитого французского востоковеда Луи Массиньона, который приезжал к нему в Каир, где в то время Ю.Н. Завадовский занимал пост в посольстве Франции.
  К сожалению, многие лубки этой бесценной коллекции с годами были утрачены, но всё то, что сохранилось, Светлана Юрьевна, дочь Завадовского, передала в Дом русского зарубежья им. Александра Солженицына. Туда же она передала макет альбома с обширной вступительной статьёй на французском языке под названием «Les images populaires arabes» («Арабские народные лубки»), который Ю.Н. Завадовский собирался издать в 1939 году в Тунисе. Однако начавшаяся война помешала его замыслу... Несмотря на то, что вступительная статья к альбому была написана так давно, она, по мнению специалистов, совсем не устарела. Дом русского зарубежья любезно предоставил возможность журналу «Золотая палитра» опубликовать несколько репродукций из этой коллекции лубков, а дочь Юрия Николаевича сделала перевод статьи с французского на русский, за что мы им выражаем благодарность.
  Ниже курсивом мы приводим текст этой статьи с незначительными сокращениями.
    Les images populaires arabes
  Народное искусство исламского мира ещё мало изучено. В настоящее время можно найти только некоторые статьи детального характера, например, описание изображений на стекле или вырезных фигур театра теней «Карагёз». Но в целом, арабские народные картинки, похожие на французские «images d’Epinal» или на русские лубки, остаются малоизученными.
  Я собрал небольшую коллекцию подобных изображений и хотел бы наметить пути их классификации, опубликовать их и познакомить с ними европейских ценителей.
  Арабский народный лубок глубоко связан с обычаями и традициями народной жизни. Они составляют неотъемлемую часть декора лавок продавцов фруктами, местных брадобреев и сапожников, забегаловок и духанов, зачастую украшая, наподобие обоев, не только стены, но и потолки этих тесных помещений.
  Во время Рамадана, когда народ ночью собирается завершить дневной пост, толпы гуляют из одной лавки в другую, а лубки, развешенные повсюду, приобретают особое значение в традициях мусульманской жизни. Они подчёркивают обстановку праздника, ими украшают витрины, торговые ряды на базарах и тележки торговцев зеленью. Помимо лубков – флажки, букеты жасмина, гирлянды искусственных цветов, пальмовые ветви, как и на Вербное воскресенье, японские фонарики, а в наши дни и электрические лампочки всех цветов радуги. Если лампочки перегорели, их наполняют цветной жидкостью и тоже подвешивают как украшения. Не надо забывать и про звуки: к шумной толпе присоединяются крики продавцов, ревут громкоговорители, продавцы лимонада звенят тарелками, мороженщики продают шербет и «бузу», сопровождая свои призывы стуком оловянной посуды. На фоне шума лубки выделяются подобно островкам, на которых отдыхает взгляд.
  Чем больше толпе нравится вся эта суматоха, тем резче проявляют арабские учёные мужи и фарисеи своё презрение к народным лубкам, ибо согласно исламским догматам, нельзя изображать одушевлённых лиц. Эти тенденции теперь называют «неоваххабитскими», так как они стремятся воссоздать ислам в его первозданной чистоте. Среди представителей образованных кругов арабского общества эти тенденции приобретают все большее распространение, что способствует окончательному преданию анафеме народных лубков и подобного вида искусства...
    Картинки на религиозные сюжеты
  Поскольку в исламском обществе наблюдается повышенный интерес ко всему, касающемуся вопросов веры, не удивительно, что в первую очередь у арабов возникают изображения с религиозными сюжетами.
  Подобная ситуация наблюдалась и в христианском обществе в Европе на исходе средневековья. Первые лубки были напечатаны там способом ксилографии (то есть отпечатков, сделанных на деревянных досках) и предшествовали всего лишь на несколько десятилетий способу книгопечатания, открытому Гутенбергом.
  Лубки были, по сути, «Библиями для бедняков», которые стоили намного дешевле, чем дорогие рукописные книги с миниатюрными изображениями от руки.
  Однако общие черты между арабскими и европейскими лубками на этом ограничиваются. В исламе всегда были сильны иконоборческие тенденции, и изображения святых не приобрели, в отличие от христианского мира, значение оберегов. Подобная функция появляется значительно позже как следствие контакта между христианами и мусульманами...

В.Н. Дзевановский-Петрашевский
востоковед
Санкт-Петербург

Полностью статью можно прочитать в журнале «Золотая палитра» №1(12) 2015