Меценаты и собиратели

«Русские струны французской души» барона де Бая

Редко можно встретить в Европе человека, всецело выросшего на дрожжах западной культуры, который, глубоко поняв Россию во дни её культурного блеска, продолжал бы её любить во дни её безмерного унижения. Он часто повторял окружавшим его, что Россия является для него второй родиной.
          А.Башмаков

  Эти слова, сказанные о бароне де Бае русским учёным, как нельзя лучше отражают сущность личности французского учёного, впервые посетившего нашу страну ровно 130 лет назад и полюбившего Россию и её культуру так, что она коренным образом изменила его жизнь. Из блестящего учёного-археолога барон де Бай стал этнографом, историком, публицистом, коллекционером, а в конце жизни – искусствоведом. В течение тридцати лет все его научные исследования были связаны только с Россией: археологическими раскопками в Сибири, в Поволжье, на Кавказе и в Крыму; с историей подмосковных усадеб и российских городов; изучением русских икон и живописи. В прошлом приверженец стиля Людовика XVI барон стал собирать предметы русской старины, выставлять свои коллекции в парижских галереях, дарить целые собрания музеям Парижа (Лувр, Севр, Музей антропологии, Музей войны, Музей Сен-Жермен-ан-Лэ и др.).
  Россия изменила не только сферу научных интересов де Бая, но вкусы и пристрастия французского учёного. В своём родовом замке XIV века (Château de Baye, провинция Шампань) он велел протапливать печи до 40 градусов, потому что «так делают в России»; любил пить прекрасный чёрный напиток «квастъ» и слушать пение цыган; гордился тем, что носил в России «valenki». Чудачества француза по-разному воспринимали в обеих странах: в России – удивлялись; на родине – восторгались.
  ...Именно граф Шереметев, будучи обер-егермейстером императорского двора и членом Государственного Совета, ввёл барона в петербургский высший свет, хлопотал о представлении француза лицам царской фамилии, знакомил с известными государственными и общественными деятелями Российской империи. Дневниковая запись графа за 21 декабря 1914 г. констатирует: «Барон поехал в Аничков, где был принят императрицей Марией Фёдоровной одновременно с японским послом. Она была с ним очень любезна<…>». В документах личного архива барона де Бая сохранилось значительное количество телеграмм от императора Николая II, вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны, великих князей Сергея Александровича и Александра Михайловича и других лиц, приближённых ко двору. Они поздравляли барона с праздниками, благодарили за присланные книги.
  Помимо высокопоставленных людей в круг общения барона де Бая входили также видные российские археологи – графиня П.С.Уварова, князь П.А.Путятин, И.Е.Забелин, В.Н.Поливанов, В.И.Сизов; художники – Н.К.Рерих, В.М.Васнецов, В.Д.Поленов, меценаты – П.И.Щукин, С.И.Мамонтов, княгиня М.К.Тенишева. С последней барон познакомился, вероятно, на русской экспозиции, проходившей в Лувре в мае 1907 г., получил от неё приглашение ознакомиться с этнографической коллекцией княгини в Смоленске, что и было осуществлено де Баем в 1909 г., а через два года в Париже вышла в свет книга барона де Бая объёмом в 300 страниц «Смоленск в 1812 году», и сегодня представляющая научный интерес у исследователей эпохи 1812 г...

Е.М. Букреева
старший научный сотрудник Отдела изобразительных материалов Государственного исторического музея
кандидат исторических наук

Полностью статью можно прочитать в журнале «Золотая палитра» №2 2010